Н. С. Морозову

Милый друг Никита Семёнович, если ты не пишешь, то напишу я тебе. Прежде всего, где ты, что ты? Переехали ли Вы на дачу, или нет? Если Вы переехали и если у Вас такая же погода, как у нас например (невообразимо холодно!), то на даче теперь жить ужасно.

Правильно ли я написал твой адрес? И затем всё-таки, почему ты мне не пишешь? За весь этот месяц, который я здесь прожил, я занимаюсь для себя только неделю. Остальные три ушли на корректуру Симфонии. Делается это очень медленно, несмотря на полное прилежание, т. е. просмотрел пока всю партитуру и голоса всего струнного оркестра. Это составляет около 400 страниц. За мной ещё все духовые, которые пока не пришли, но прийти не замедлят. Вероятно, сегодня даже. Кстати, про Симфонию, хотел у тебя спросить, говорил ли ты с Пахульским? Какой его ответ? И если он отказал, то не знаешь ли его адреса? Может быть, мне ему написать? Или не стоит? А если он отказал накрепко, то не посоветуешь ли, к кому мне обратиться ещё?

Мои все здоровы — и жена, и дети. Живём себе понемножку, только очень зябнем. Кстати, и одеял из Дрездена не взяли, так как рассчитывали на рай земной (главным образом Наташа, конечно!).

А что Верунька? Очень она славная девочка, и мы с женой о ней часто вспоминаем. Напиши, Никита Семёнович! Откликнись, отзовись! Хотя я и допускаю, что если ты на даче, да если на даче ещё очень холодно, то ты, конечно, очень не в духе.

До свиданья. Привет Вере Александровне.

Твой С. Р.