Н. С. Морозову

Дорогой Никита Семёнович!

Все твои письма по номерам получил. Не отвечал тебе, так как до апреля был в разъезде, а в Нью-Йорке только проездом. Играл и играл. Теперь вернулся, остаюсь здесь на всё лето и должен привести себя в порядок. Очень устал, и руки болят. За последние 4 месяца дал около 75 концертов. Всякое лишнее движение рук меня утомляет, поэтому пишу тебе диктуя. Из-за этой же усталости отменил своё австралийское турне, куда должен был ехать 20 апреля.

Твои письма доставляют мне большую радость, и стыдно тебе в этом сомневаться. Но что я тебе не отвечаю аккуратно на них — причина тому всё вышесказанное. Таким образом, на твой главный вопрос о моём творчестве, встречающийся во всех твоих письмах, я должен ответить так: от переутомления ли или от непривычки сочинять (ведь я уже пять лет сочинением не занимаюсь), меня не тянет к этому делу или редко тянет. Последнее случается, когда я вспоминаю о своих двух больших сочинениях, которые я начал незадолго до отъезда из России. Когда думаю о них, тогда хочется их закончить. Это, кажется, единственная возможность сдвинуть меня с мёртвой точки. Начать что-нибудь новое мне представляется трудностью недосягаемой. Если немного окрепну и отдохну, попробую приступить к этому этим летом. Таким образом, твои советы и новые сюжеты должны пока пойти в мой портфель и лежать там до моего «пробуждения» или возрождения.

Вместо моих новых сочинений мне очень хочется послать тебе наши карточки. Вероятно, соберусь это сделать на днях. Пришлю нас с женой и детей — моих «трезоров», как выражается Наташа, которые, по её же словам, делают со мной всё, что хотят, а я этого, если это только правда, не чувствую, как все хорошие или, вернее, скверные отцы.

В заключение хочу тебя просить не обижаться на меня, если буду тебе посылать ничтожную сумму долларов, и верить мне, что если бы я мог посылать эти доллары в более крупных размерах, то делал бы это с удовольствием.

Душевный привет всем Вам. Поклон Александру Петровичу, если он меня ещё помнит.

С. Рахманинов