Н. Д. Скалон

Ваше Высоко-Превосходительство! Я человек старый, больной, и довольно несчастный в жизни. Я человек одинокий, хотя и имею двух детей — Наташу и Соню, мало покоящих мою старость. Я человек забитый людьми, обстоятельствами, собственной музыкой и алкоголем. Я человек бедный наконец, и чтобы отправить Вам это письмо, должен искать где-нибудь восемь копеек на марку. Музыкант я непризнанный, хотя я и посвятил Вашему Высоко-Превосходительству романс, довольно милый и содержательный, по моему мнению, в котором текст объясняет до известной степени мои слова, приведённые выше.

Дальше! Я человек, обладающий довольно паскудным характером, хотя это и не мешало когда-то, в давно прошедшие времена, Вашему Высоко-Превосходительству меня немного любить. Я горд сознанием этого (я вообще очень горд!). На правах этого былого Вашего чувства маленького ко мне, я обращаюсь к Вашему Высоко-Превосходительству с нижайшей просьбой оказать моему родному брату младшему, Аркадию, протекцию. Обстоятельства дела следующие: Аркадий хочет поступить в Морской корпус, где вместо классов какие-то роты. В 5-ую и 4-ую он не может никак попасть по летам, в третью же роту он тоже попасть не может. Это несколько смешно, Ваше Высоко-Превосходительство! Однако же в наш век с протекцией можно всюду попасть, исключая царствия небесного. Вы дружны с Скрыдловым и с мадам Скрыдловой совсем даже спелись, не будете ли Вы так добры обратиться к ней и сказать ей, «что кадет 1-го корпуса Аркадий Рахманинов» (Вашего Высоко-Превосходительства троюродный брат), «принятый туда за заслуги деда П. И. Бутакова на казённый счёт, просит разрешить ему держать экзамен в 4-ую роту Морского корпуса, невзирая на то, что ему только что исполнилось 16 лет» (в этой роте по уставу для поступающих предел 15 лет). «При этом А. Рахманинов просит сохранить за ним право воспитываться на казённый счёт, дарованное ему в первом корпусе».

Беда в том, что моя мать подала уже прошение министру Чихачёву, который, наверно, откажет и к которому Скрыдлов наверняка откажется поехать просить. Скрыдлов мог бы это, наверно лучше и приятнее для себя, сделать через директора Морского корпуса господина Арсеньева. Вот я и боюсь, что после отказа министра Арсеньев не в состоянии уже будет ничего сделать, невзирая ни на мои просьбы, ни на Скрыдловские просьбы, ни на просьбы и внушения отца Иоанна, которого я с протекцией тоже могу притянуть.

Ответьте мне, пожалуйста, поскорей, Ваше Высоко-Превосходительство на следующие вопросы:

1) Не неприятно ли Вам будет просить об этом Скрыдлова? Умоляю Вас серьёзно всеми святыми, голосом и наружностью Яковлева и всех баритонов, моим любимым богом Бахусом, не бояться мне отказать. Если нет! то:

2) Согласен ли Скрыдлов просить об этом хотя бы Арсеньева?

3) Если министр по прошению откажет, можно ли рассчитывать, что Арсеньев по просьбе Скрыдлова позволит держать экзамен?

Сообщаю Вам на всякий случай адрес моей матери. Если Вам что-либо понадобится узнать, то обратитесь к ней или лично, или письмом, или посыльным.

Затем прошу, Ваше Высоко-Превосходительство, ещё раз отказать мне в этом, если вам это неприятно.

Я же и в случае отказа, и в случае согласия остаюсь Ваш покорнейший, слуга, искренно Вас почитающий и уважающий, всегда готовый к услугам Вашего Высоко-Превосходительства.

Коллежский асессор С. Рахманинов

Адрес матери: Лиговка, дом барона Фредерикса, подъезд № 1, коридор № 15, комната № 1.