Я никогда не забуду нашего первого посещения, ибо мы приехали туда в грозу <...> Радушие Рахманинова и его жены были беспредельными. Мы скоро обнаружили, что у нас есть не только общие друзья, но что наши симпатии и интересы совпадают. Наша дружба быстро крепла. Наши посещения Гертенштейна стали почти регулярными в течение последних летних сезонов; а Рахманинов отвечал нам тем же, навещая нас в Глазго каждый зимний сезон, когда он концертировал в Англии <...> Трудно писать о самом Рахманинове кратко, ибо в нём как в человеке было очень много таких качеств, о которых можно говорить только в превосходной степени <...> Во время наших бесед он, конечно, часто говорил об искусстве, которому он посвятил всю свою жизнь. При этом его искренность очевидна. Музыка была для него своего рода религией, и пикантность, неискренность, позу он предавал анафеме. Он часто говорил: «Музыка должна идти от сердца»...

Когда он последний раз был у меня накануне его последнего концерта в Глазго, мы, сидя в моей музыкальной студии, беседовали с ним о вопросах репертуара, об эффективности упражнений на фортепиано. Я спросил его, какую форму технической тренировки он считает самой действенной перед концертом. Не задумываясь ни одну секунду, он ответил: «Что же, конечно гаммы и арпеджио... Но упражняться надо осмысленно, прибегая к ритмическому варьированию дуолями, триолями, квартолями и т. д.» Привожу здесь лишь несколько примеров, чтобы молодым учащимся стало ясно, что именно Рахманинов подразумевал, говоря о ритмических группировках:

И разумеется, затем следует сделать инверсию, то есть ритмические группировки поменять местами, переместив их из партии правой руки в партию левой, а из партии левой в партию правой. Этот мудрый совет великого артиста должен быть ободрением и поощрением для всех серьёзных педагогов и учащихся. «Конечно, — добавил Рахманинов, — в процессе упражнений должно участвовать слушающее ухо».

Последний раз мы слушали Рахманинова на Международном фестивале в Люцерне в августе 1939 года. Этот фестиваль был организован с намерением сделать его ежегодной традицией, наподобие Зальцбургского, но с более широкими перспективами и в международном масштабе. Дирижировали в Люцерне Тосканини, Ансерме, Боулт и Бруно Вальтер; среди солистов были Рахманинов и Казальс; Рахманинов не только помогал организации фестиваля, но и поддержал его в финансовом отношении, так как выступал на нём безвозмездно.

В концерте, когда играл Рахманинов, мы сидели вместе с его семьёй и в перерыве ходили его приветствовать. После антракта он играл свою Рапсодию на тему Паганини. По окончании ему преподнесли букет цветов, который он принял с удивлением и замешательством, не зная, куда его приткнуть, как избавиться от него.