Н. С. Морозову

Милый друг Никита Семёнович!

Более месяца не писал тебе, и такой же срок приблизительно не получаю от тебя писем. Если у тебя, в твоей личной жизни, не случилось ничего, то твоё молчание я объясняю себе так: ты говоришь, наверно, что «пусть его работает, сочиняет! не буду ему мешать!» И тем же объясняешь и моё молчание. На самом же деле это совсем не так. Я прожил очень плохо последний месяц. Наташа у меня заболела 14-го мая. Сегодня 18-е июня, а Наташа встала с постели и ходит только три дня пока. Но это ещё не всё. Ириночка заболела 27-го мая и больна до сих пор. Наташина болезнь не представляла из себя ничего опасного для жизни. Но за Ириночку я боялся. Доктора в Пизе плохие. У Наташи ещё доктор был сносный, но у Ирины никуда не годный. Наконец, неделю назад, — выписал для Ирины профессора из Флоренции. И хорошо сделал. Он отменил всё, что прописал пизанский доктор, и в лечении пошёл совсем другой дорогой. Результаты уже налицо. Два дня температура ниже нормальной гораздо. Но это уже от слабости. А то Ириночка не вылезала из 40 градусов. Болезнь у неё была очень мучительная. Все дёсны опухли. На нёбе и языке язвочки. Отвратительный запах изо рта. Всё время текут и слюни, и кровь. Кстати, Наташа, через две недели своей болезни, заразилась той же болезнью от Ирины. Но у Ириночки вследствие этой же болезни (как объясняет флорентийский доктор) началась новая боль, когда она мочилась. Эти обе боли продолжаются посейчас, но, ввиду лучшего ухода, доставляют теперь меньше страданий. С 27-го мая Ириночка ничего не ест, кроме молока и бульона. И не спала она почти всё время, только кричала. До чего она сейчас слаба, ты и представить себе не можешь. От той здоровой девочки, какой она была, осталось одно воспоминание. И вот сиделкой у двух больных был один я. Что мы тут намучились, тяжело описать. Теперь легче. Во-первых, больным лучше; и, во-вторых, сюда приехала Марина и живёт у нас уже полторы недели. Если ты действительно так объяснил моё молчание, как я думаю, то ты значит очень ошибся. Ну, а ты что? Как Ваше здоровье? Что поделываешь? Пиши скорей! В Америку я не еду. От театра отказался. Симфонические я принял.

Кстати, прошу тебя, составь мне программу для концертов. По приезде своём, напишу тебе свою, а ты мне свою. Выберем что-нибудь, бог даст.

Хочу начинать заниматься. Чувствую я себя плохо. Устал ужасно, хотя бы от одного того, что давно я не спал хорошо.

До свиданья.

Твой С. Р.

Наташа просит сказать Вере Александровне, что скоро ей напишет. Письмо Веры Александровны, доставленное ей сюда из Флоренции, она получила только на второй или третий день своей болезни.