Л. Д. Скалон

Третьего дня я написал письмо вашей старшей сестре. Я был нездоров, я был не в духе, и в результате вышло скверное письмо. Нынче я себя чувствую отлично, я здоров, я в духе и поэтому в состоянии писать не неприятные письма. Я не хочу печалить вас ничем; я хочу вам написать такое же милое письмо, какое вы мне написали. Я даже должен вам скорее писать, потому что иначе вы перемените ваше мнение обо мне, — хорошее на скверное, как вы выразились. Я этого совсем не хочу, дорогая Людмила Дмитриевна, и поэтому начну вам что-нибудь рассказывать про здешнюю жизнь и про себя, если вам это интересно.

Здесь, у Сатиных, предстоит одно очень важное событие, именно, отъезд великого композитора. Куда? Я не знаю, но, во всяком случае, завтра я перееду отсюда, потому что я мешаю всем своими занятиями, и моим занятиям все мешают. Из этого вытекает то, что нам вместе жить нельзя, но если вам придёт охота мне написать, то пишите на сатинский адрес, потому что я надеюсь всё-таки здесь бывать и этим буду доставлять, конечно, большое удовольствие всем, так как я вообще очень милый и симпатичный.

Про себя я могу написать следующее: весь нынешний день мне все доставляют удовольствия, — я говорю, касаясь себя как музыканта. Во-первых, я узнал, что опера моя идёт, наверное, в марте месяце. Во-вторых, Сафонов обещал мне играть в симфонических мои танцы из оперы и другие отрывки. В-третьих, Гутхейль покупает мой фортепианный Концерт, значит у меня предстоит денежная получка. В-четвёртых, Гутхейль мне передаёт, что моя опера идёт очень хорошо в продаже в особенности в Киеве (как, почему и зачем, не понимаю!), где очень заинтересовались этим замечательным произведением. Покупают больше всего: рассказ старика, каватину Алеко, романс молодого цыгана. Между прочим, Гутхейль хочет печатать оркестровую партитуру оперы (ручная перепись, которая переводится потом на камни).

Заметьте, что все эти приятные, для меня, новости я узнал сегодня. Вот причина моего хорошего настроения. Кроме того, в-пятых, у меня предстоит ещё одно приятное дело, но это не наверно. Я говорю про гонорар годовой или со Шрёдера, или с Плейеля. Это всё очень приятно для меня, дорогая Людмила Дмитриевна.

Затем приятных вещей не предстоит ни для меня, ни для других. Я вам всё рассказал и теперь выдохся. Пошли вам господи всех благ, милая Цукина Дмитриевна.

Преданный вам очень и очень, причём предан сердечно.

С. В. Рахманинов

Завтра пишу вашей младшей сестре, так как два письма в день не в состоянии писать. Поклонитесь вашим сёстрам от меня.