М. А. Слонову

Получил твоё письмо 15 числа сего месяца. Очень тебе благодарен за то, что ты хоть через две недели вспомнил обо мне, старине. Ничего не поделаешь, дорогой Михаил Акимович, позабывать нас стали. А я-то думал: вот это настоящий приятель; наверное, пришлёт мне поскорее письмо и этим обрадует меня. На самом же деле вышло иначе. Скажите, пожалуйста, какой приятель! Ну, да бог тебя простит, может быть, за твои прегрешения, а я тебя корить больше не буду.

Живу здесь тихо, помаленьку, спокойно, мирно, уютно. Погода прелестная — и это с самого моего приезда. Много катаюсь, много гуляю, но мало занимаюсь. Это последнее к лучшему, потому что я сильно телом поправился, и мои желания увенчиваются успехом: я заметно поправляюсь. Нужно сказать всё-таки, что я исподволь инструментовал первую часть своего фортепианного Концерта, которую теперь и кончил. Я бы, пожалуй, и больше успел написать, но ко мне приехал отец, и я, конечно, всё время с ним был и за ним шлялся.

К моим занятиям нужно также отнести писание писем. Можешь себе представить, я каждую почту пишу по нескольку писем, несмотря на мою нелюбовь к этому делу. Может быть, это оттого, потому что компания здесь маленькая, говорить много не приходится, и поневоле начнёшь с кем-нибудь переписываться. За всю зиму написал ровным счётом два письма, а за эти две недели написал писем 14. Скажите, пожалуйста, какая перемена!

Ты мне пишешь, что тоскуешь обо мне, и присылаешь своё музыкальное сочинение, которое озаглавлено: «Тоска по Серёже»!

Ты себе противоречишь. Ты обо мне вовсе (по-видимому) не очень скучаешь; напротив, твоя тоска очень небольшая: всего только две строчки или с повторением 14 тактов. Очень мало и очень грустно. Теперь позволь сделать маленькое замечание. Всегда бывает нехороша или неестественна музыкальная фраза, в которой первое предложение (как у тебя) заключает в себе восемь тактов, а второе шесть. Нужно всегда стараться, чтобы придаточное предложение было: или одинаковое по количеству тактов с главным, или расширенное, но никак не меньше главного. (Скажите, пожалуйста, какой скверный почерк!)

Теперь к тебе просьба. У меня здесь нет совсем стихов, а я хочу написать ещё один романс. Если можешь, то достань А. Толстого. Найди там несколько стихотворений, подходящих для романсов, не больше трёх куплетов, ещё лучше, два; выпиши их и пришли мне в письме, если ты, конечно, захочешь мне писать. Когда у меня будет готов романс на тобой присланные стихи, то я тебе пришлю его, и тебе очень удобно будет меня ругать заглазно. Извини меня, пожалуйста, что я тебе не присылаю свою тоску о тебе, мне некогда было её писать. Мы люди свои и когда-нибудь с тобой сочтёмся, а то ты мне написал свою тоску, я тебе бы написал свою тоску, потом ты бы прислал мне свою радость, по случаю получения моей тоски, потом я бы тебе прислал и т. д., и пачкали бы мы с тобой нотную бумагу без меры. А между прочим, один очень умный портной говорил всегда, что: «всё в меру», и при этом ударял аршином по голове свою жену.

С. Рахманинов

(Скажите, пожалуйста, как он подписывается.)