М. А. Слонову

Милый друг Михаил Акимович!

Начну с того, что очень рад с тобой работать и составление либретто поручаю тебе. Вперёд только оговариваюсь, чтоб ты не отказывался от поправок и переделок и не обижался бы на меня, если мне не будут нравиться кой-какие стихи, что я тебе буду говорить прямо, не стесняясь. Мне кажется, что никакой обиды здесь не должно быть. Мы взялись вместе написать оперу. Если тебе тяжело и неприятно переделывать что-нибудь тобой уже написанное, то мне так же тяжело и неприятно сочинять музыку на такие слова, которые мне не подходят. Поэтому ты должен примириться заранее с тем, что я буду многое менять. Уверенность же в том, что ты можешь написать хорошие стихи, имея к тому же такой большой материал, данный Флобером, у меня полная. Итак, прошу наперёд твоего согласия на всё здесь выраженное.

Перед тем как перейти к разбору присланных тобой слов я хочу тебе сказать, чтобы ты меня посвятил также в планы твоего сценария. Я написал свой и держусь за него только оттого, что не имею никакого другого. Кроме того, убеждён, что он не совершенен, а посему был бы очень рад услышать на него критику и получить некоторые указания, как его исправить, или дополнить, или изменить. Всякой дельной и полезной поправке буду очень рад. А посему критикуй, пожалуйста!

Вот ещё что, не по поводу сценария, а по поводу твоего адреса. Будут ли аккуратно доходить до тебя письма, через какого-то сторожа, которому надо письма адресовать? Меня это беспокоит.

Теперь мне остаётся только сказать, что экземпляр «Саламбо», которым я пользуюсь, издан вторым изданием, в Петербурге 1904 г. Губинским, и я могу перейти к разбору присланного. Меньше всего мне нравится всё вступление, т. е. всё то, что говорит вначале Саламбо. И это всё я прошу переделать. Возьми роман (стр. 34), перечти ещё раз со слов «Как тихо плывёшь ты», и сделай мне всё так, как там. Не пропускай ничего до стр. 35, там всё прекрасно! Посиди на этом побольше, это такое важное место, и пользуйся только романом, и придерживайся по возможности порядка сравнений только по роману. И совсем Саламбо не надо смотреть на небо, как у тебя почему-то. Она смотрит только на луну, и говорит всё то, что у Флобера. Выдержи всё ту же систему куплетов. Ты начал («Прекрасен ясный свод») 3+3, а через два уже куплета перескочил на 2+2. Это нехорошо. Если бы ты переменил систему куплетов при перемене смысла выражений, тогда это было бы гораздо лучше. Например, всё, начиная от слов «Как тихо плывёшь ты» — 3+3, а «Куда скрываешься ты» 2+2, с тем, чтобы закончить «О, Танита, любишь ли ты» опять 3+3.

Затем ещё (стр. 33) «она заговорила жалобным тягучим голосом, как будто призывала кого-то к себе». Это необходимо вставить в начало. Призывала Саламбо, конечно, ту же Танит. Здесь надо хоть четыре стиха другого размера, и мне кажется, что тут может быть то же обращение к Танит, что по моему сценарию, в 3-ей картине, хор говорит на богослужении Танит в её храме. А затем уже, когда воззвание к Танит прозвучало, она «переводит глаза на луну» (стр. 34) и начинает своё удивительное обращение. Надави на себя и напиши мне чудные стихи здесь. Ты это можешь. Дальше. Вариант мне не нужен, а переход к песне меня удовлетворяет. Теперь сама песня Таанах. Мне она не нравится совсем, кроме самой идеи, которая меня удовлетворяет. Прежде всего кидается в глаза, что эта песнь не в честь Гамилькара. Из 22 строчек текста ему посвящено только три. Затем слишком много действующих лиц. Я бы выкинул орлицу и заставил бы действовать одного орла с ягнёнком и немножко более бы подчеркнул самую борьбу. Как мальчик вцепился в орла, как орёл, подымаясь, боролся с мальчиком, менялся бы, изнемогал и наконец только изнемог совсем — и спустился мёртвым на землю. Размер стиха гораздо короче, энергичнее. Фразы короткие и сжатые! Итак, прошу тебя и песню переделать. Дальше. Ты начинаешь топтаться на одном месте.

Таанах: «О Гамилькар, наш щит и слава» и т. д.

Саламбо: «Да, он велик» и т. д.

Таанах: «Он гордость, слава Карфагена», и т. д.

Всё это выкинуть. После песни лучше, чтоб Саламбо не меняла своего настроения и повторила бы свой прежний вопрос: «Где он теперь, отец мой дорогой?!», а Таанах идёт дальше и говорит ей на эту фразу: «Коль не вернётся он» и т. д. Далее всё правильно. Одна только ошибка. Саламбо говорит: «Скорее приведи Шахабарима» и... появляется Шахабарим. Это неловко, или пустое место. Когда Таанах уйдёт исполнять приказание, надо дать ещё две строчки Саламбо, в которых она бы сказала себе, что попробует попытать ещё раз жреца относительно интересующего её божества. Тогда естественнее будет дальнейшая фраза её: «Я жду... Ты сам почти мне обещал». Дальше. После слов Шахабарима: «Я всё сказал» и фразы Саламбо: «О, нет!» надо выкинуть восемь строчек у Саламбо и сделать ей в одной строчке переход к дальнейшему, т. е. опять к Танит. Все же здесь упоминаемые имена других богов должны фигурировать впервые только в рассказе самого Шахабарима. Само же обращение здесь к Танит мне нравится. И дальше всё правильно и рассказ Шахабарима мне нравится и, пожалуй, всё дальше до конца, если только такое заключение тебя удовлетворяет по моему сценарию (мне оно лично кажется всегда немного куцым и неестественным). Кой-что я тут выкину, уже без твоей помощи. Тебя ещё попрошу только к заключительным словам Саламбо прибавить ещё несколько стихов. Вместо пяти стихов, нельзя ли сделать восемь.

Итак всё, Михаил Акимович! Как видишь, переделать надо всё вступление и песню. Остальное годится, за ничтожными поправками, и мне нравится! Песню сделать трудно, надо самому измышлять. Но вступление? Повторяю ещё раз. Перечти, и сделай, и скажи всё то, что Флобер сказал. Не выдумывай ничего больше, и не вычёркивай ничего. Все те же слова, только в стихах. Ведь это же удивительное вступление. А у тебя не совсем вышло оно, побледнело и стало недоговорённым чем-то. Очень интересуюсь второй картиной. Она, по-моему, одна из самых интересных! Предупреждаю заранее: буду недоволен, если ты опять пойдёшь не близко по Флоберу. Я там наметил буквально всё, весь текст, которым надо пользоваться. Прошу тебя в сотый и последний раз: держись ближе Флобера и будет хорошо.

До свидания. Жду от тебя ещё 3-ю картину. Затем остановись и подожди ответа. Исправленную 1-ю картину высылай немедленно. Впрочем, лучше не торопись, а сделай получше.

Твой С. Р.

P. S. Оставляй у себя черновики написанного, чтоб не отправлять тебе постоянно обратно всё присланное.

Если тебе уже будет очень противно, то из первого монолога Саламбо «Как тихо плывёшь» я позволю выкинуть только две фразы: 1) «Во дни твоей убыли и прибыли меняются — глаза кошки, и пятна пантеры».

2) «Твои глаза пожирают здания, и некоторые животные страдают, когда ты идёшь на ущерб».

Более выкинуть ничего нельзя.

Ещё последнее замечание. Для меня важнее первый монолог, чем песня. Имей это в виду.