М. А. Слонову

15/28 мая 1906 г.
[Марина-ди-Пиза]

Милый друг Михаил Акимович.

Вчера вечером получил вторую картину и начинаю её разбирать. Всё начало (Мато один) хорошо и мне очень нравится. Приход Спендия хорошо, включая крик Мато: «А мне какое дело!» Затем монолог Спендия, начинающийся словами: «Пойми меня, мой повелитель!» не хорошо. И стихи сразу хуже сделались и весь этот монолог надо сделать ближе к Флоберу, у которого это место лучше сделано и гораздо красивее. Нехороша и рифма через строчку. Ты можешь, конечно, лучше написать стихи (имея флоберовский материал), чем, например, эти:

«На чём ты спишь и ешь ты что?
Всегда ты терпишь зной и холод,
Награда где тебе за это?»

Это нехорошо и нескладно. Переделай этот монолог весь до слов «Вот конница мчится...» — этот же эпизод опять у тебя лучше сделан. И совсем дальше я мирюсь до монолога Мато «Послушай, Спендий». Это опять надо переделывать. Это неплохо, но надо сделать лучше и ближе к Флоберу. Потом заметь, пожалуйста, как ты неловко путаешь местоимения «он» (говоря об образе Саламбо) и «она»! (говоря о самой Саламбо). Это тоже нехорошо. Вставь здесь фразу Мато: «Поговори со мной. Видишь, я болен... я хочу выздороветь! Испробовать всё...» (Это всё и менять не нужно и как хорошо!) «Может, ты знаешь какое заклятье?» — «Зачем тебе?» — «Чтобы избавиться от него». И дальше монолог: «Она опутала меня невидимыми цепями». Какие все дальше у Флобера мысли красивые: (стр. 24) «Если я двигаюсь, значит она тянет меня, если я останавливаюсь, то и она остановилась. Глаза её ищут меня. Я слышу её голос! Мне кажется, что она заняла место души в моём теле!» Затем можно взять твои слова (4 строчки) «и знаю я, как далеко, как недоступно» и т. д. А затем опять надо таскать из Флобера: «Но я хочу её! Она мне необходима!» (кое-что для этого у тебя подойдёт из написанного) «Что мне делать? Не продаться ли мне ей в рабы. Ты был же её рабом! Ты мог её видеть... Расскажи мне о ней. Каждую ночь, не правда ли, она выходит на террасу дворца!» (Эта хорошая музыкальная связь с первой картиной, где это происходит). И затем после этих слов твои стихи: «Я знаю, камни оживают» и т. д. Непременно всё это поправь так, как я пишу здесь. Кой-какие стихи, написанные тобой, подойдут здесь. Дальше Спендий: «Господин! Коль в груди у тебя» и т. д. всё хорошо. «Помнишь ты, господин» и т. д. очень хорошо! И всё до конца было бы хорошо, если бы [в] последнем монологе Спендия были бы поскладнее стихи. Мне он не особенно нравится. Может, ты сможешь покрасивее сделать? Перед тем как кончить, хочу ещё для ясности указать на некоторые фразы, которыми надо воспользоваться для первого монолога Спендия: «Понимаешь ли меня, воин?», который я просил весь переделать. Прежде всего, как у тебя пропущена фраза: «И у меня были бы рабы!» Ведь это чудная характеристика всего Спендия. Затем: «И чем же тебя вознаградить за это? Повесили почётное ожерелье на шею, как вешают бубенчики мулу» и т. д. И дальше: «Если бы ты захотел только! Как было бы тебе хорошо в высоких, прохладных залах, возлежать на цветах, окружённым шутами и женщинами и слушать музыку! Погоди, не возражай...» и т. д. Как это ты мог пропустить всё? Не понимаю! Если тебе всё это удастся хорошо сделать, можно выпустить тот эпизод «про конницу», который мне нравится (можно и оставить), и перейти прямо к твоим словам: «Тебя смутил я, ты не бойся!» Тут опять ничего.

Итак, Михаил Акимович, продолжай и старайся. Я уже тебе послал первую картину. Мы будем делать так. Ты пишешь всегда дальше. Когда я присылаю тебе поправлять, ты принимаешься раньше за поправку и, выслав мне её, продолжаешь писать дальше. И таким образом мы долго прокопаемся. До чего неудобно так переписываться, и сказать не могу. И сколько не договоришь, и сколько времени проходит. Прямо ужасно. В заключение ещё раз повторю. Не брезгай Флобером, таскай у него побольше. Он так красив и так оригинально выражается. А ты точно нарочно хочешь сбиться на обыкновенное, рутинное, оперное выражение. Всего хорошего. Действуй скорей и лучше. У меня теперь полная уверенность в том, что ты можешь написать хорошее либретто. Желаю тебе от души успеха.

Твой С. Р.

Оставляешь ли ты себе черновики? Ведь невозможно же мне тебе их посылать всегда!..